В преддверии Дня учителя о своем уроке длинною в жизнь рассказала доцент кафедры русской филологии Светлана Горская

Писать сочинения было моим любимым занятием в школьные годы. Но сегодня заданная тема кажется мне чрезвычайно сложной: имея за плечами почти шесть десятков лет и жизненного опыта, я смею утверждать, что вся жизнь – непрерывный урок. Я могла бы написать о многих близких, чья нравственная высота служила мне ориентиром и утешением «средь горестей, забот и треволнений». И все же в преддверии праздничного дня я хочу вспомнить своих школьных Учителей.

Простите меня, Лилия Даниловна Каткова – учитель русского языка и литературы, Алла Порфирьевна Алёхина – наша «химичка» и обожаемая классная, Зинаида Денисовна Шпак – учитель физкультуры, Василий Николаевич Соколовский – завуч,  начинавший у нас вести физику, Анна Ивановна Разумовская – математик, преподававшая до 9 класса, Иван Антонович Титок – учитель черчения и первый директор, Валентина Степановна Гузевич – учитель белорусского языка и литературы. Простите те, чьи имена я не упомянула здесь, – вы все мне дороги. Но сегодня я хочу отдать дань памяти директору одиннадцатой школы, учителю русского языка и литературы Галине Тимофеевне Лукиной, которая неожиданно стала моим близким Другом до конца своих дней.

В школе мы все испытывали священный трепет перед «Галиной». Это было нечто большее, чем страх перед учителями-мужчинами или перед грозной Зинаидой Денисовной, которая любила крепкое словцо и могла «погонять» – ради нашего же, как она понимала, блага, – заставив пробежать несколько кругов по стадиону. С уст Галины ни разу не сорвалось бранное слово, она никогда не кричала – достаточно было её царственного взгляда, чтобы мы притихли и ходили на цыпочках. Уже будучи студенткой филологического факультета БГУ, я шла через школьный двор из библиотеки, нагрузившись книгами из программного списка на следующий учебный год. Галина стояла на школьном крыльце – величественная, строгая и прямая. Казалось, она возвышалась не только над школьным двором – над целой вселенной. Я поздоровалась и попыталась прошмыгнуть мимо, но не тут-то было! «Что это ты несёшь?» – спросила Галина своим особенным голосом, по которому ученики безошибочно узнавали её через много лет после окончания школы. «Книги», – почему-то пролепетала я, чувствуя непонятную вину перед директором. «А у тебя что, хвосты?» – ещё строже поинтересовалась Галина. «Нет, что Вы… Это на следующий семестр» – уже совсем не смея поднять глаз, прошептала я. «Ну что же, читай. Молодец!» – похвалила меня Галина, и я, окрылённая, полетела домой.

Судьба свела нас через много лет, когда Галина Тимофеевна потеряла единственного сына – гордость нашей школы. Многие из нас откликнулись, старались поддержать её в эти дни. Я не была тогда самой близкой, приходила только в дни поминовения, звонила всего несколько раз в месяц. Потом она сама позвонила мне, одной из первых, когда ушла её мама. Это был грустно-символический день – 8 Марта. На знаковую дату приходилась и годовщина ухода её сына Юры – 22 июня. В последние годы мы приходили на его могилу вдвоём. «Это самый страшный день в моей жизни, – говорила Галина Тимофеевна. – Никогда не забуду, как началась война. Никогда не забуду, как мне сказали, что Юры больше нет». Она помолчала и добавила: «Я всегда буду помнить, что ты в этот день со мной».

Вопреки всему она держалась так, что все понимали: горю её не сломить. У нее был очень живой, пытливый ум, замечательная память. После ухода на пенсию до 85 лет она консультировала детей своих учеников, и если чего-то не знала из современной школьной программы, то никогда не стеснялась спросить. К своему 88-летию Галина Тимофеевна выучила несколько стихотворений Ю. Левитанского, с творчеством которого я познакомила её. В свою очередь, она открыла для меня многих авторов, щедро делилась книгами из своей библиотеки, которую собирала с любовью много лет. Даже дома, наедине с собой, она всегда была безукоризненно одета и причёсана. На праздники любила принимать гостей: «Никогда не было времени учиться готовить, а теперь есть. Не может быть, чтобы у меня не получилось!» Она умела придавать торжественность любому собранию и крепко держала бразды правления «старой гвардией»: бывшие учителя одиннадцатой школы чувствовали себя на протяжении десятилетий всё еще «при исполнении». И часто не догадывались, как ей бывает одиноко: «Почему многие старые друзья перестали звонить? Мне хочется крикнуть: я ещё жива!»

Очень жаль, что Галина Тимофеевна не написала мемуаров: ей было что порассказать, помимо сценок из школьного быта. Она происходила из семьи потомственной интеллигенции. Отец был из духовного сословия, но на нём династия прервалась: он, финансист по образованию, организовывал банки по всей стране. В советские времена, невзирая на занимаемую должность, зарплату получал весьма скромную, семье приходилось экономить, так что его домочадцы ничем не отличались от других и не кичились своим положением. Мать Галины Тимофеевны и её сёстры окончили Бесстужевские курсы, были прекрасно образованны, начитанны, в совершенстве владели иностранными языками. Одна из сестёр была замужем за потомком прославленного дворянского рода Донатом Орловым. Это был добрейший человек, любимец детворы, погибший в 1941 при обороне Москвы.  

Галина Тимофеевна была прекрасной рассказчицей, но считала, что человек имеет право гордиться только своими личными заслугами. И она трудилась всю жизнь, делая это легко, изящно и весело, заражая своим оптимизмом и жизнелюбием окружающих. А ещё всегда оставалась Женщиной, сохраняя обаяние, величественную, сияющую    красоту, элегантность. Она каким-то непостижимым образом концентрировала вокруг себя время, обеспечивая его постоянство: не было прошлого – семидесятые, восьмидесятые двадцатого века существовали рядом, в нынешнем столетии, они дышали теплом школьных вёсен, звенели юным смехом  одноклассников, гремели ритмами школьных вечеров, манили тишиной библиотеки, мерцали таинственными огоньками новогодних ёлок,  заставляли задуматься под строгими взглядами учителей – и сердце начинало биться тревожнее в предвкушении счастья. Может быть, такие особенные отношения со Временем были у нее потому, что она никогда не изменяла ни ему, ни своим идеалам? Воистину, она продолжала ежедневно преподавать мне уроки профессионализма и верности своему делу, гармонии и вкуса, мужества и человечности. Когда мы пили чай за дружескими беседами в её уютной, сияющей чистотой кухне, казалось, что вся жизнь ещё впереди – целая вечность.

Галина Тимофеевна ушла 18 ноября 2020 года, ровно через месяц после своего девяностолетия. Мне очень не хватает её голоса по утрам в телефонной трубке, мудрых советов, особенного юмора.  Что я могу сделать сейчас, когда её нет рядом? Постараться передать свет души своего Учителя людям, которых встречаю на пути. А вам, мои читатели, позвольте дать совет: не стесняйтесь поздравить тех, кого считаете своими учителями. Подарите им букет осенних цветов или просто скажите добрые слова. И вы увидите, как засветятся радостью их глаза, потому что они поймут, что их труды были не напрасны, что их помнят и любят.  Прошу вас, поспешите.     

Светлана ГОРСКАЯ,

кандидат филологических наук, доцент кафедры русской филологии