В ожидании чуда

Мы запускаем новую рубрику «Наши праздники», в которой купаловцы будут делиться семейными традициями. И начинает эту рубрику доцент кафедры русской филологии Светлана Горская, которая расскажет о дорогих сердцу традициях празднования Рождества и Нового года.

Ёлку в нашей семье ставили не раньше 30 декабря. Я и теперь придерживаюсь этой традиции: чем дольше готовишься к празднику, тем он полнее и острее переживается. Ёлку «добывал» отец, и всегда она была самая красивая, самая пушистая, наполняла дом ароматом смолы и хвои. В её сумрачных ветвях прятались сухие листья и лесные тайны. Я помню те игрушки, которые сейчас можно увидеть в музеях и найти на чердаках старых домов: мишуру и пятиконечную звезду из медной проволоки, прозрачных клоунов, баклажаны и огурцы. У меня долгие годы хранилась стеклянная девочка в зеленом пальто и желтом капоре, которые носили в 50-е – начале 60-х годов. Из первых подарков под ёлочку в памяти, как полусон-полуявь, осталась маленькая, с ладошку, гитара, которая исчезла неведомо куда и о которой я до сих пор жалею даже больше, чем о шикарном пупсе Гале. Когда я благоговейно взяла Галю на руки и стала убаюкивать, ее пушистые ресницы взметнулись и упали, а я зарыдала, потому что подумала: она так и останется с закрытыми глазами навсегда.

В 70-е у нас были изысканные перламутровые шары, хрупкие фонарики и японские лампочки. Под ёлку Дед Мороз незаметно подкладывал немецких кукол и точь-в-точь настоящую железную дорогу, привезенную из Ленинграда: зеленый паровозик весело бегал по кругу, таща за собой три вагончика. Позже появился перрон с часами и киоском, в котором продавались, по-видимому, бутерброды, лимонад и карамельки.  Каждая игрушка несет отпечаток эпохи, порождает целый шлейф воспоминаний.

Если принести и поставить ёлку, проверить, исправны ли гирлянды, радиоприемник и телевизор – всё это было сугубо мужской обязанностью, то за праздничный стол, конечно же, отвечала мама. Жаль, что тогда не проводились кулинарные конкурсы, потому что она бы непременно победила! Мама выпекала такие пышные пироги с говядиной, карпом, творогом и изюмом, что нам, детям, их было сложно надкусить: они по высоте просто не помещались во рту. Мы предпочитали песочные пироги с яблоками и клубничным вареньем, посыпанные сверху крошкой из того же теста. А иногда на маму нападало особое вдохновение, и тогда из-под ее рук выходили целые произведения искусства: пирожные с масляным кремом, увенчанные нежными розочками и самыми замысловатыми узорами (пищевых красителей в продаже тогда не было, и в ход шли свекольный и морковный сок, смородиновое варенье и цедра апельсина). А еще были вкуснейшие голубцы, холодец, зажаренная целиком курочка. Эти изыски я оценила, когда стала гораздо старше. Но, без сомнения, мы все любили оливье и почитали его главным блюдом новогоднего стола. Папа же с нетерпением ждал, когда можно будет открыть задолго припасенную баночку дальневосточных крабов. На этот деликатес мы не претендовали и ничего особенного в нем не находили, зато радовались смугло-золотистым шпротинкам, тонко нарезанным колечкам копченой колбасы. Овощам тогда не придавали такого значения, как сейчас, но, конечно, еще с лета были засолены-замаринованы огурчики, помидорчики, белые грибочки. Последним аккордом в этом поистине Лукулловом пире служили орехи, мандарины – непременный атрибут всех новогодних застолий – и шоколадные конфеты. Да, таких вкусных конфет сейчас нигде не найти – «Мишка на севере», «Красная Шапочка», «Кара-Кум», «Маска».

Взрослые под звон курантов открывали «Советское» шампанское, дети пили компоты. Их тоже мама закатывала в банки летом, но и зимой они пахли живыми ягодами и были восхитительными на вкус – клубничные, вишневые, сливовые.

Я не умею готовить так вкусно, как моя мама, но ее секрет, кажется, разгадала: она щедро приправляла все блюда любовью.

Встречали Новый год мы всегда в узком кругу, своей маленькой семьей. Ни разу родители не оставили нас на праздник одних. А когда отцу выпадало ночное дежурство с 31 декабря на 1 января, мы переносили встречу Нового года на сутки.

После полуночи, послушав Новогоднее поздравление, родители звонили родственникам и друзьям. Потом все мы смотрели «Голубой огонек», но недолго: утром нужно было встать пораньше и бежать к ёлочке, чтобы найти там долгожданный подарок. Мы, дети, делали подарки родителям своими руками: закладки для книг, открытки из бархатной цветной бумаги, рисунки. Нас расхваливали, любовались нашими поделками и хранили их долгие годы. Первого января мы могли съездить в гости к родственникам, а иногда отец просто вывозил нас всех в лес – подышать, послушать тишину, подумать: каким будет этот, еще неведомый нам год, что он принесет каждому из нас и человечеству?

С годами чувство праздника стало притупляться, ускользать, оставляя смутное разочарование, пока я не поняла: если хочешь, чтобы на сердце было радостно, подари праздник другим.

В 90-е появились новые традиции. 31 декабря в Свято-Покровском кафедральном соборе во время вечернего богослужения читали акафист «Слава Богу за всё». В полумраке, при свечах, в полупустом храме седовласый старец – отец Геннадий будто из самой глубины своей души, тихо, но так, что звук его голоса наполнял всё пространство, взывал:

Слабым, беспомощным ребенком родился я в мир, но Твой Ангел простер светлые крылья, охраняя мою колыбель. С тех пор любовь Твоя сияет на всех путях моих, чудно руководя меня к свету вечности…

Слава Тебе, призвавшему меня к жизни;

Слава Тебе, явившему мне красоту вселенной;

Слава Тебе, раскрывшую мне небо и землю как вечную книгу мудрости…

Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости.

Слава Тебе, Боже, вовеки.

А 1 января мы шли в церковь, заказывали обедню, чтобы наши ушедшие близкие почувствовали: мы помним и любим их.

В советские времена про Рождество мы знали мало, но в Сочельник мама зажигала свечи – была у нас такая вертушка с бубенчиками, она нежно звенела, пламя дрожало и отбрасывало таинственные тени. Мы сидели молча и не понимали: откуда эта тихая радость, что же должно произойти?

Каких чудес мы ждем от праздника? Как никогда злободневно звучат пожелания Мира и Благоденствия, Здоровья и Успеха, Любви и Вдохновения. Но самое мое заветное желание – снова увидеть всех своих родных, собраться с ними за одним столом. Окунуться в сияние золотисто-карих маминых глаз. Помолчать о самом важном с отцом. Ощутить на своих волосах теплые бабушкины руки. 

Светлый праздник Рождества более двух тысяч лет назад подарил человечеству надежду на это.

Светлана ГОРСКАЯ, доцент кафедры русской филологии.